Здесь мы сталкиваемся с двумя очень разными точками зрения на роль компаний. Взгляд, согласно которому акционеры — единственное, что имеет значение, игнорирует идею ответственности перед сотрудниками и более широким сообществом. (Многие возразят, что одно лишь обслуживание акционеров никогда не было и не будет единственным предназначением компании и что кристаллизация акционерной стоимости, в качестве самостоятельной концепции — это просто пережитки устаревших представлений о бизнесе.)
Но большим организациям такая позиция может по ряду причин казаться привлекательной. Во-первых, она с завидной ясностью формулирует причины существования компаний. Здесь нет размытых понятий разумной прибыли и удовлетворения всех, кто связан с компанией. Это весьма похвальная и реально достижимая задача — и акционеры наверняка будут довольны. Во-вторых, с некоторыми оговорками, подобная идея прекрасно сочетается с концепцией корпорации заинтересованных сторон. Акционеры — это заинтересованные стороны, и в их ряды будет вливаться все больше участников, таких как работники компании. Понятно, что повышение акционерной стоимости может принести серьезные выгоды как внутри, так и вне организации. Конечно, циники любят указывать, что тот факт, что многие руководители рассматривают принадлежащие им пухлые пачки акций как часть своих компенсационных пакетов, вовсе не добавляет привлекательности идее максимального увеличения акционерной стоимости.
В одном важном аспекте внимание к акционерной стоимости может сослужить серьезную службу. Сторонники этой концепции утверждают, что она поддерживает долгосрочное видение корпоративной эффективности. Вместо того чтобы изо всех сил наращивать квартальные результаты, руководители могут направить свою энергию на создание долгосрочной ценности. Институциональным инвесторам нравится смотреть в будущее, и этот элемент стал ключевым в развитии концепции. В 1980-е гг. компании жили в страхе перед корпоративными хищниками, которые считали отсутствие акционерной стоимости достаточной причиной для захвата и веским доводом для того, чтобы убедить в этом акционеров. (Следующий вопрос должен быть таким: является ли упор на акционерную стоимость лучшим способом ведения бизнеса? Это куда более насущная проблема.)
Критики концепции также высказывают свои сомнения в том, что долгосрочная перспектива действительно поощряется. В конце концов, акционеры, говорят они, часто отстаивали идею даунсайзинга, когда видели, что это приводит к росту стоимости их инвестиций.
Хотя такие аргументы трудно принять или опровергнуть, можно сказать, что ценностно-ориентированное управление стремится ликвидировать разрыв между целями руководителей, работников и акционеров. В прошлом компании, как правило, оценивали успех только с точки зрения прибыли. Если прибыли год от года росли, руководители полагали, что справляются со своей задачей. Если при этом курс акций был невысок, они успокаивали институциональных инвесторов, но не более того. Наоборот, ценностно-ориентированное управление заинтересовано и в денежных средствах и инвестированном капитале, и в расчетах прибыльности. «Денежные средства — это факт, прибыль — это мнение», — утверждает Альфред Раппапорт из Школы менеджмента Келлога Северозападного университета (Northwestern University's Kellog School of Management). Действительно, во многих отношениях понятие акционерной стоимости транслирует крупным корпорациям свойственную малому бизнесу фобию денежных потоков.
В самом деле, ценностно-ориентированное управление противоречит некоторым основным принципам корпоративной жизни. Очевидно, что оно ставит под сомнение бухгалтерскую модель оценки корпоративной эффективности. Эрвин Шольц из Эшриджского колледжа управления (Ashridge Management College) — один из тех, кто презирает традиционную бухгалтерскую модель, для которой важна прибыль, а не денежные средства.
Шольц предполагает, что бухгалтерская модель:
| Shareholder Value. Акционерная стоимость | Как работают идеи |