Ларри Кинг признается в своей книге, что если бы тридцать семь лет назад вы присутствовали при его первом выходе в эфир в радиостудии, вы наверняка были бы готовы поспорить на что угодно, что ему ни за что не удастся удержаться, а тем более преуспеть в разговорном жанре.
Как рассказывает сам Кинг, это произошло в Майами-Бич утром 1 мая 1957 года на маленькой радиостанции WAHR, напротив полицейского участка на 1-й улице недалеко от улицы Вашингтон-авеню. В течение предыдущих трех недель он слонялся по помещению, надеясь осуществить свою мечту — прорваться в эфир. Генеральный директор Маршалл Симмондс сказал, что ему нравится его голос (еще одно обстоятельство, которое от меня никак не зависело), но сейчас нет вакансий. Это его не обескуражило. Он был готов ждать, сколько понадобится, о чем и заявил директору. На это тот ответил, что, если он все время будет под рукой, он возьмет меня, как только появится место.
Кинг только что приехал в Майами-Бич из Бруклина и знал: пока не подвернулся его шанс, он может пожить у дяди Джека с женой. От них до радиостанции можно было дойти пешком. В кармане не было ни цента, и вообще у него ничего не было, разве что крыша над головой, но он изо дня в день ходил на радиостанцию и наблюдал за тем, как работают в эфире диск-жокеи, как дикторы рассказывают о последних известиях, как спортивный комментатор знакомит слушателей с новостями спортивной жизни.
«Затаив дыхание, я впервые в жизни своими глазами наблюдал, как по телетайпу приходят свежие информационные сообщения агентств АР и UPI. Я и сам написал несколько коротеньких заметок в надежде, что они пригодятся кому-нибудь из комментаторов. Так прошло три недели, и вдруг уволился ведущий утренней программы. В пятницу Маршалл пригласил меня в свой кабинет и сказал, что с понедельника принимает меня на работу с окладом пятьдесят пять долларов в неделю. Я буду выходить в эфир по будням с девяти до двенадцати. Во второй половине дня я буду читать выпуски последних известий и спортивные новости, а заканчиваться мой рабочий день будет в пять часов.
Моя мечта сбылась! Мне предстояло работать на радио и вести по утрам трехчасовую передачу; плюс к этому я буду выходить в эфир шесть раз днем. Это значит, мое общее эфирное время будет таким же, как у Артура Годфри, суперзвезды знаменитой общенациональной коммерческой телерадиокомпании CBS!»
Все выходные он не сомкнул глаз, вновь и вновь репетируя текст для эфира. К половине девятого утра понедельника он был совершенно измотан. Чтобы избавиться от сухости во рту и горле, он глотал то кофе, то воду. И принес с собой пластинку со своей музыкальной заставкой — песенкой «Вразвалочку по дорожке», собираясь поставить ее, как только начнется передача. Время шло, и с каждой минутой Ларри нервничал все сильнее.
«Тут Маршалл Симмондс вызвал меня в кабинет, чтобы пожелать удачи. Я его поблагодарил, а он спросил:
– Под каким именем ты будешь выступать?
– О чем вы? — удивился я.
– Ну не можешь же ты быть Ларри Зейгером.
Слушателям такое имя не запомнится, они не поймут, как оно пишется. Нужно что-то поярче и попроще. Ларри Зейгер — не пойдет. На столе у него лежала газета Miami Herald, открытая на рекламе во всю полосу: «Кинг — оптовая торговля спиртными напитками». Маршалл взглянул на нее и довольно безразличным голосом спросил:
– Как насчет Ларри Кинга?
– Не возражаю.
– Вот и отлично. Теперь тебя зовут Ларри Кинг.
Ты будешь вести передачу «Шоу Ларри Кинга».»
Итак, у Кинга была новая работа, новая передача, новая музыкальная заставка и даже новое имя. Выпуск новостей начинался в девять. Он сидел в студии со своей пластинкой наготове, намереваясь познакомить “заждавшееся человечество” с новой программой — «Шоу Ларри Кинга». Но ему казалось, что рот набит ватой.
На маленьких радиостанциях ведущий делает все сам, поэтому он включил заставку. Зазвучала музыка, потом он ее приглушил, чтобы начать говорить, но не мог издать ни звука.
Тогда он снова делаю музыку погромче и снова тише. И опять ему не удается выжать из себя ни слова. То же самое повторяется и в третий раз. Единственное, что слышно в радиоприемниках, — это музыка, которая звучит то громче, то тише, и ни единого словечка!
Кинг говорит, что до сих пор помнит, как сказал тогда себе: «Да, милый, поболтать ты, конечно, горазд, но заниматься этим профессионально ты еще не готов. Разумеется, такая работа была бы тебе по душе, но имей мужество признать — ты еще не дорос до нее».
«В конце концов Маршалл Симмондс, который был ко мне так добр и предоставил такой великолепный шанс, не выдержал и взорвался так, как умеют взрываться только директора радиостанций. Он пинком распахнул дверь студии и громко произнес три слова:
– Здесь говорить надо!
Затем он развернулся и вышел, что есть сил хлопнув дверью.
В ту же минуту я придвинулся к микрофону и произнес:
– Доброе утро. Сегодня я вышел в эфир первый раз. Я мечтал об этом всю свою жизнь. Я репетировал весь уик-энд. Пятнадцать минут назад мне дали новое имя. Я приготовил музыкальную заставку. Но во рту у меня пересохло. Я нервничаю. А директор станции только что пнул дверь ногой и сказал: «Здесь говорить надо».
Сумев наконец хоть что-то сказать, он обрел уверенность — дальше передача пошла как по маслу. Таково было начало карьеры известного теперь телеведущего в разговорном жанре. После этого знаменательного дня, выступая по радио, он никогда больше не нервничает.
| Беседа | Честность |